|
(by Raksha) You're the one who's always choking trojan Женщина устало посмотрела на него, замолчала и провела ладонью над колыбелькой; крик замер, словно его выключили. Ребёнок спал, сосредоточенно посасывая пальчик. - Неснсное создание, - жалобно вздохнула женщина, отходя от колыбельки и присаживаясь на неширокую кушетку из полупрозрачного пластика. - Когда-нибудь придётся просто применять парализующие чары… - До сих пор не понимаю, что тебя останавливает, Лорен. Ты слишком снисходительно относишься к его капризам, не стоит так баловать эту ошибку природы… - Не надо, Аннейа. Не называй его так. Он не в ответе за поступки матери. Аннейа лениво вышла из стены полностью, волоча за собой недлинный шлейф из лёгкой материи. Ритуальный приём был окончен, но она до сих пор не успела переодеться. Заглянула в колыбельку, покачала головой, коротко и зло выдохнула: - Ублюдок… - Ан! - стремительно поднимаясь и заслоняя собой ребёнка, воскликнула Лорен. - Ты не имеешь права, его судьба давно решена. Мы будем продолжать эксперимент. - Четыре с половиной тысячи вечностей!.. неужели никто не понимает, что… - Аннейа споткнулась, помолчала, - что его мать сломала и разрушила всё, что только можно было сломать и разрушить!.. Я сразу говорила, что гены не стоит доверять кому-либо. Это хрупкая вещь. Она снова подошла к колыбели, на этот раз медленно, с обречённой печалью в голосе, сказала: - Ты мог бы быть совершенным созданием, слышишь, чудовище?.. я не знаю, что из тебя вырастет, но уверена, что ничем хорошим это быть не сможет… - …но Совет, чёрт бы их всех побрал… - Что-что? - Ничего. Забудь о том, что я сказала. Давай сначала. Читай, Вильгельм. - «Итак, председатель райсовета и Мерлин отправились в путь и приехали к пасечнику, Герою Труда сэру Отшель… - он споткнулся о трудную фамилию, - Отшельниченко…» - Ещё раз, - с угрозой в голосе произнесла Лорен, обходя вокруг его парты и задумчиво глядя в сторону. - А-а, - вдруг тоненько взвыл Вильгельм, поняв, что забыл превратить книгу фантастики обратно в учебник по истории. - Так-так-так… - сухо произнесла женщина. - Манипуляция информационными потоками. Это… знаешь, чем это пахнет, Вильгельм? - Подзатыльником? - с надеждой предположил мальчик, не глядя на Лорен и по возможности стараясь вжаться в парту. При его росте это было вряд ли возможно. - Нет, Вильгельм, - с трудом сдерживая улыбку, покачала головой женщина. - Это пахнет сразу вторым курсом по практической информационной магии. Поздравлять не буду, это абсурдно, но чтобы в следующий раз научился быстро заменять потоки, хорошо?.. - Хорошо. Подзатыльников не будет? - на всякий случай уточнил Вильгельм. Он всегда заботился о путях отступления на случай наказания; иногда такими путями становились накрепко запомненные слова учителей. - Не будет. Так что там с сэром Отшельниченко?.. - Вильгельм! - Да, госпожа?.. - сонный растерянный взгляд зелёных глаз. - Сейчас же прекрати думать об альтернативных способах размножения высших приматов! Забывается всё на свете - история играет с человеческими жизнями и фактами происходивших событий. То, что было семнадцать лет назад, кажется тусклым и неважным - словно смотришь на воспоминания сквозь запылённое стекло. А события вековой давности помнятся отчётливо и не спешат уйти в забвение, и пестуют сладкие мысли о мести. Кому? Тому, кто ещё не знает, за что же ему собираются мстить… - Что ты из него сделала? - с отвращением косясь на дверь, которую пару секунд назад закрыл Вильгельм, спрашивала Аннейа. - Это не я. Это началось месяца три назад, ты как раз была в отъезде. Мне кажется, это проявляется происхождение его отца. - Сама вижу, - брезгливо морщась, сообщила женщина. - Ты пыталась хоть что-то сделать? - Да… он и сам напуган. Однажды я его застала сидящим напротив зеркала и гипнотизирующим своё отражение. А я даже не могу ему объяснить, что происходит… - Тебе его жаль? Лорен подняла глаза и задумчиво посмотрела на дверь. - Да. Очень. По тому, что ты вернулась довольной, я сужу, что ты приготовила ему максимально незавидную участь. - Ты не права. При сложившихся обстоятельствах так будет только лучше… он ведь почти похож на человека. Аннейа замолчала, наблюдая за реакцией собеседницы. Та бессильно присела на край стола и опустила голову. Она понимала, что это может значить - отдать семнадцать лет работы этим варварам, там, по диагонали вниз. Наконец Лорен кивнула и еле слышно произнесла: - Когда? - Зачем тянуть? - в свою очередь цинично спросила Аннейа. - Он уже взрослый. По их меркам. - Можно мне… - её голос чуть дрогнул, перешёл на сломанный шёпот. Женщина помолчала, потом продолжила, - можно мне хотя бы попрощаться с ним?.. - Сколько угодно. Объясни ему, что к чему и его примерные задачи на первое время… ну, сочини там что-нибудь правдоподобное. Если он не полный идиот, то должен и сам понимать, что дольше оставаться здесь не может. Женщина молча вышла - так же, как и Вильгельм, через дверь. Нарочито медленно считала шаги налево по коридору. «Лучше бы они убили его сразу». Стук в дверь. Он стоял на пороге, склонив набок голову в своей особенной манере, словно к чему-то прислушиваясь. Внимательно смотрел на неё и ни о чём не спрашивал, отошёл в сторону, всё так же молча пропуская женщину внутрь. Несколько десятков секунд они просто смотрели друг на друга, потом Вильгельм скользнул взглядом по зеркалу позади неё и чуть вздрогнул. - Не могу никак привыкнуть, - виновато пояснил он, садясь на край стола и грациозным движением головы выплёскивая за спину длинные волосы. - У тебя будет очень много времени, чтобы перестать бояться собственного отражения. - Я таким и останусь? - с противоестественным интересом осматривая собственное тело, спросил он. - Хуже, - усмехнулась женщина. - Будет намного хуже, Вильгельм… возможно, у тебя даже начнут расти волосы на руках… и на ногах… Он содрогнулся, мастерски скопировал её мрачную усмешку и отвёл глаза. Сзади зеркало, напомнила она себе. «Ребёнок. Совсем ещё ребёнок». - Лорен, - жалобным голосом произнёс он. - Я не хочу уходить… - Знаю. А я не хочу тебя отпускать. - Что делать будем? - улыбаясь через силу и снова наклоняя голову набок. Он знает, что так шея кажется длиннее и подсознательно чувствует, что им любуются. - Помоги мне. - Как тебе не стыдно… - Лорен, - совершенно неожиданно, - а почему ты не меняешься?.. - «Два» тебе по антропологии и по логике. Кивнул, отлично понимая, что задал глупый вопрос. Но от второго не удержался: - Мне всё-таки придётся идти туда? - неопределённый изящный жест куда-то по диагонали вниз. Женщина промолчала, наблюдая, как меняются на его выразительном лице эмоции. Временами он становился просто невыносимо хорош собой, и тогда Лорен понимала его мать. Сейчас же он очень напоминал отца. - Зачем? - Иначе нельзя, ты же знаешь. - Ну пожалуйста!.. - совершенно по-детски просительно улыбнулся он. - Вильгельм, прекрати. Лорен с трудом сдерживалась, чтобы не подойти и не влепить ему звонкую пощёчину. Или не обнять его. «Чувствует…». - Всё, я сказала - хватит. Постарайся быть серьёзным… всё-таки, в последний раз в жизни разговариваем. Он показал ей язык и демонстративно отвернул голову. Сложил на груди изящные руки, придал профилю должную степень серьёзности и обиженности и погрузился в молчание. Лорен некоторое время терпела этот цирк, потом подошла резким серьёзным жестом повернула его за подбородок. Заставила смотреть себе в глаза. - Значит, так… послушай внимательно, дурачок, потому что дважды я повторять не буду. Я понятия не имею, что от тебя потребуется там, внизу. Хорошо, если про тебя забудут. Очень хорошо, вот только этого почти наверняка не случится. Тебя заставят что-то сделать… и лучше не сопротивляйся. Ладно, к чёрту инструкции, я и сама ничего практически не знаю… просто постарайся быть осторожным, ладно? Кивнул. Поёрзал челюстью, молча прося отпустить его. Лорен устало улыбнулась и растворилась в воздухе. У Вильгельма непроизвольно распахнулись и без того огромные зелёные глаза, он беспомощно уставился в пустоту и обречённо позвал: - Лорен… - Да, и вот ещё что, - раздался голос из воздуха перед ним. - Никогда, слышишь, никогда не показывай, что ты умеешь. Там, внизу, это ценится, но в несколько другом плане. Хорошо? - Хорошо. Прощай, Лорен, - он протянул руку перед собой, почувствовал на пальцах что-то влажное. - Ты плачешь? - Нет, купаюсь… - недовольно ответила женщина, оттолкнула его руку и осторожно поцеловала в лоб. - Прощай, Вильгельм. Будь хорошим мальчиком, очень тебя прошу… В воздухе резко и остро пахло хвоёй. Вильгельм с блаженным стоном потянулся, не открывая глаз, и прислушался. На его губах заиграла довольная улыбка, когда над самым ухом он услышал чьё-то дыхание. Приоткрыл для оценки обстановки один глаз и ошеломлённо уставился на лоснящуюся морду лошади. - Какого чёрта, Мэрдок, ручей в другой стороне… - послышался недовольный голос, и рядом с лошадью возникла гибкая фигурка в охотничьем костюме. Из-под кокетливо надетого набок берета с пером на Вильгельма с удивлением воззрились два тёмных глаза. В воздухе повисла пауза. - Ты кто? - драматическим шёпотом поинтересовался некто в берете. - Вильгельм, - ещё драматичнее пояснил Вильгельм, открывая и второй глаз. - А ты? - Уна… то есть, Ундина. - Очень приятно, - вежливо сказал он, переворачиваясь на живот и теперь с нового ракурса оглядывая собеседницу с ног до головы. Это была ещё совсем молоденькая девушка, видимо, из состоятельной семьи и любящая поохотиться. К седлу коня был приторочен арбалет, а в ножнах на поясе девушки висел длинный нож. Хорошенькая. Ундина в свою очередь с любопытством осматривала находку Мэрдока. Высокий, странновато одетый молодой человек, бледный до синевы и худой. Впрочем, ни то, ни другое вовсе не портило его женственно-красивое лицо с ярким полным ртом и большими светлыми глазами. Вильгельм сдержанно улыбнулся, он со слов Лорен знал, как на его внешность будут реагировать здесь, по диагонали вниз. Медленно встал, отряхнул от сухой хвои короткую замшевую куртку и штаны. Грациозно повёл плечами, отправляя назад блестящую массу тёмно-каштановых волос. Прямо взглянул на Уну. Девушка спешно вернула на место отпавшую челюсть и сочла нужным продолжить знакомство: - Ты откуда здесь? - С неба свалился, - быстро подыскав наиболее приемлемую формулировку, сообщил Вильгельм. Скорчил забавную рожицу, чихнул и убрал за ухо щекочущую нос прядь. - А-а, понятно, - пробормотала девушка. - И что теперь собираешься делать? - Так, осматриваться… здесь поблизости город есть? - Ну-у… город - это, пожалуй, громко сказано. Так, деревушка, но людей хватает, - бросила последний, решающий взгляд, что-то для себя определяя, и предложила, - тебя подвезти? - На этом? - с сомнением покосился Вильгельм на коня. - А чем тебе Мэрдок не угодил? - Обычные кони не бывают такими… сиреневыми… - Пурпурно-фиолетовыми, - важно поправила Уна, ловко запрыгивая в седло. - Не бойся, цвет - это ерунда, это моя подруга наворожила. Вильгельм осторожно обошёл коня, на секунду закрыл глаза, почувствовал словно тёплый полог над ним. Хорошая работа, отметил он, непрофессиональная, но хорошая. Цвет шерсти в данном случае - просто прикрытие… над животным долго и терпеливо работали. - Подруга? - заинтересованно переспросил он, довольно неуклюже взлезая на коня. - Ли. Амалия, - поправилась девушка, стуча каблуками в бока животного. «Амалия так Амалия, - пробормотал про себя юноша, пытаясь зацепиться длинными пальцами за переднюю луку седла. - По крайней мере, будет чем заняться…». - Удавлюсь! - Не удавишься… для этого нужно, чтобы ты была хоть чуть-чуть тяжелее воздуха. Ешь курицу!.. - Не хочу, - тарелка с грохотом отлетела в сторону, хотя девушка к ней не прикоснулась даже кончиками пальцев. Когда Ли злилась, она очень любила демонстрировать свои способности. Иногда это у неё получалось непроизвольно. - Перестань, - незло сказала мать, убирая с кровати поднос. Вздохнула про себя, в очередной раз вспоминая, как легко ладил с дочерью покойный отец. Со стороны конюшни послышался дробный перестук копыт и оживленные голоса. - Уна… - вскинулась Ли, в одно мгновение исчезла из комнаты. Мать пожала плечами, мысленно благодаря своего ангела-хранителя за такую милость - бывало и так, что Амалия по целым дням не покидала кровати. - Уна! - лавиной скатываясь по ступеням лестницы, воскликнула девушка. - Ты обещала мне привезти что-нибудь необычное… Подруга вскинула на неё тёмно-фиолетовые глаза, под цвет шерсти лошади, и улыбнулась. Вильгельм почесал кончик носа и неэлегантно съехал с широкой конской спины. Отработанным жестом медленно поднял ресницы. Ли захлебнулась вопросом и восторженно уставилась на юношу, не обращая внимания на собственный довольно комичный вид - отцовская рубашка с длиннющими рукавами, небрежно завязанная на животе, длинная юбка в пятнах от травяных настоев, перепутанная связка бренчащих амулетов на груди, и в довершение ко всему роскошная копна нечёсаных светло-русых волос. - Это Вильгельм - откашлявшись, заявила Уна. - А это Ли. - Очень приятно, - кивнула девушка, в каком-то трансе шагая ближе и обходя юношу кругом. Тот невозмутимо стоял на месте, время от времени сдувая с носа непослушную каштановую прядь и косясь прозрачным изумрудным глазом на Уну. - Ты к себе поедешь, или у нас останешься? Девушка пожала плечами, ловко спрыгивая на землю в объятия Вильгельма. - Разумеется, останусь, - чуть смущённо сказала она, выскальзывая из кольца его красивых рук. - До дома ехать ещё полдня, а он меня заболтал совсем. - Отлично. Мэрдока сама отведёшь? - О чём разговор… - Уна, обрадовавшись возможности ретироваться, быстренько подхватила коня под уздцы и повела в конюшню. Помолчали. Серьёзно, без кокетства посмотрели друг другу в глаза, оценивая и словно примериваясь к чему-то. Вильгельм не сдержал усмешки, опустил голову и уставился в землю. Глаза у обоих были одинаковые, светло-зелёные. - Зачем ты здесь? - раздражённо спросила девушка. - Вам, городским, что, в столице места мало? - Боишься конкуренции? Деревенская ведьма со стажем… - он небрежным жестом протянул руку, зацепил пальцем один из её медальонов, подтянул к себе, осторожно следя за её реакцией. Как будто надел ошейник на лесную кошку. Ли нахмурилась и снизу вверх взглянула на него - он был на голову выше. Издевательски ухмылялся, поигрывая странной металлической фигуркой на шнурке. - Я не буду тебе мешать, - почти ласково сказал Вильгельм, интонация странно не вязалась с искрой насмешки в его глазах. - Мне просто нужно привыкнуть к людям. Поможешь? - А что мне за это будет? - дерзко поинтересовалась Ли, складывая на груди руки. Медальон вылетел из его длинных пальцев и глухо звякнул о связку на груди девушки. Вильгельм от души рассмеялся, делая шаг назад и беспомощно поднимая руки. - Сдаюсь, - давясь хохотом, сообщил он. - Мне страшно… Девушка пожала плечами и погасила ресницами опасный огонёк в длинных кошачьих глазах. «Твоё дело, - словно говорила её поза, - но от меня ничего не жди и не путайся под ногами…». - Ладно-ладно… больше не буду. Мир? - спросил Вильгельм, наклоняясь и заглядывая девушке в лицо. - Мне действительно нужна помощь. Я обещаю, что уеду, как только смогу. Хорошо? - Что мне за это будет? - повторила Ли. - Не знаю, - пожал плечами юноша. - Сама придумай. Она бесстрастно оглядела его, сочувственно покачала головой и вынесла приговор: - Ничего с тебя не взять… м-м, хотя бы скажи, что конкретно тебе от меня надо? - Курс истории. Можно краткий. Какая-нибудь одежда, чтобы не слишком выделяться. Пара уроков местного этикета. Что-нибудь поесть и где-нибудь поспать на это время, - охотно перечислил Вильгельм, загибая пальцы. - Не много? - Нормально. Пошли в дом. От тебя ожидаются: молчаливая покорность и патологическая немота. И глаза бы ещё тебе завязать… - Это можно есть, - в ответ на его молчаливый вопрос пояснила Ли. Вильгельм уныло уставился в тарелку с жарким. - Допустим… - обречённым тоном откликнулся он и подцепил на вилку кусок мяса. - Вегетарианская диета быстро свела бы меня в могилу… а белковая сделает это медленно… ладно, давай дальше. - …рыцарские турниры обычно проходят по праздникам. Народу нравится… - Воображаю гомерический хохот почтенной публики при появлении такого грозного меня на ристалище… Он часто ворчал во время подобных лекций, но запоминал всё на удивление быстро. Ли скоро привыкла к его манере жаловаться и издеваться и не обращала на комментарии никакого внимания, разве что иногда, когда дело касалось лично неё или её занятия. Первое время Вильгельму приходилось нырять под стол от свистящих мимо ножей и деревянных тарелок. Пару раз он получал довольно чувствительные удары по голове и по животу - правда, Ли тут же извинялась и заговаривала боль. Примерно через неделю, когда траектории летающих предметов стали подозрительно огибать Вильгельма, хозяйка обвинила его в колдовстве (в ответ на что услышала истерический хохот гостя) и в порче её посуды. И перешла на метание содержимого книжных полок. Однажды, после прямого попадания толстым томом энциклопедии лекарственных трав по спине, Вильгельм окончательно взбунтовался и заявил, что не намерен больше терпеть подобные издевательства. - Я тут вообще на положении мебели! - надрывался он в подушку, пока Ли что-то шептала над большим синяком на лопатке. - Любой нормальный человек давно бы с ума сошёл, если б тарелки в доме порхать начали! Стоит только слово поперёк сказать - на тебе, «Сборником ядовитых грибов» по загривку!.. - Молчать! - сердито крикнула девушка, впечатывая больного лицом глубже в наволочку. - Наговор испортишь - горбатым сделаю… и не со зла, а потому что сам виноват будешь… лежи и не двигайся… Он покорно замолчал, прислушиваясь к собственным ощущениям. Боли не было, только тонкие девичьи пальчики пару секунд ещё осторожно гладили спину. - Ну как? - виновато поинтересовалась Ли после паузы. - Не больно?.. ты извини, я, когда злюсь, не могу себя контролировать… но и сам хорош - нечего так раздражать, знаешь же, чем это может кончиться. - Больше не буду, - ворчливо отозвался Вильгельм, переворачиваясь на спину. Пристально посмотрел на девушку, потом нашарил рядом одеяло и накрылся. И, уже сонно прикрывая глаза, пробормотал: - Никак не могу привыкнуть вставать рано… Обычно заговоры на сон действовали быстро, но иногда Ли приходилось оставаться рядом ещё около получаса, чтобы убедиться, что всё в порядке. Такие дежурства раздражали её даже больше, чем бодрствующая жертва заговоров. Поэтому ещё через неделю, когда и книги оказались столь гостеприимны, что отказывались бить «дорогого гостя», Ли без стеснения решила самостоятельно давать ему подзатыльники. Чтобы не громить зря хрупкие предметы по периметру комнат, а с умом расходовать энергию агрессии. Несчастный Вильгельм ненадолго решил отложить свои вредительские штучки - просто потому, что заколдовать саму хозяйку он не мог. «Против лома нет приёма»… Ли торжествовала, посуда сохранялась в целости, мать девушки довольно обозревала непривычную идиллию в доме. И старалась игнорировать звуки подзатыльников… - Когда ты уже наконец смоешься? - рукописный сборник мудрых изречений какого-то странствующего монаха описал в воздухе невозможную кривую и под аккомпанемент разбивающегося стекла вылетел в окно. - Когда ты уже наконец поймёшь, что мне не хочется уходить?! - спокойно поинтересовался Вильгельм. Он стоял посреди комнаты, в эпицентре жуткого беспорядка, скрестив на груди руки и время от времени взглядом указывая очередной вещи вынужденную траекторию за пределами небольшого пространства вокруг себя. Ли, взлохмаченная, злая и раскрасневшаяся от азарта, пустила в юношу плетёное кресло-качалку и устало рухнула на низкую скамейку. Скамейка с жалобным скрипом треснула и рассыпалась. Девушка вскочила как ошпаренная, быстро прикидывая, что ещё можно запустить в Вильгельма. - Стоп. Подожди… давай решим вопрос путём мирных переговоров… - С тобой невозможно мирно говорить! - отрезала ведьма, резко выбрасывая вперёд руку. Повинуясь её жесту, со столика слетели сразу три подсвечника. Вильгельм успел распределить два, третий с красивым металлическим звоном вписался ему в лоб. Шум мгновенно прекратился, юноша рухнул как подкошенный. Ли испустила торжествующий вопль, затем быстренько рассовала по углам разбросанные вещи. Медленно подошла к гостю, постояла рядом. - Сам виноват, - уже не так уверенно заявила девушка. Вильгельм не ответил. Ведьма опустилась на колени рядом с ним, любуясь его беспомощной, нежной красотой, вздохнула и убрала со лба растрепавшиеся волосы, осмотрела след от удара. Отвязала с шеи амулет, провела им над кожей, что-то прошептала. - Можешь притворяться сколько угодно, я знаю, что ты в сознании и что тебе уже не больно. Молчание. Девушка пожала плечами, встала и направилась к двери. Бросила через плечо: - А прибираться всё равно будешь ты! Сквозь сон, всегда чуткий, как у лесного зверька, девушка услышала шум. Открыла глаза, мягко засветившиеся в темноте. Юноша вздрогнул и отпрянул от её кровати. - Что случилось? - сонно спросила Ли, щурясь от яркой белизны его кожи. - Ничего… можно я тут… посижу?.. - Ну, посиди, - пожала она плечами, поворачиваясь на бок и прямо глядя на него. - Не спится? - Можно и так сказать… Ли ещё что-то пробормотала, мол, делать людям ночью нечего, закрыла глаза и мгновенно уснула. - Амалия, - тихо позвал юноша. Сопение. Вильгельм вздохнул, снова опустился на колени перед кроватью, положил подбородок на простыню и замер. - Ярмарка, ярмарка… далась тебе эта ярмарка… - ворчала Ли. Она сидела, поджав ноги, на своей постели и зашивала рубашку Вильгельма. - Я всё равно не поеду. В прошлый раз мне не понравилось… - Прошлый раз был лет пятнадцать назад, Ли. Нас тогда ещё твой отец возил… - Уна осеклась, прикусила губу. Её подруга нахмурилась и пристально уставилась в шитьё, словно от каждого стежка зависела её жизнь. - Извини… я не хотела. Просто ты слишком долго сидишь дома. Вильгельм вот тоже хочет поехать, - выложила она свой последний аргумент. - Вот и езжайте втроём. Я прекрасно справлюсь… - Вильгельм не поедет без тебя, ты же знаешь. - Ничего я не знаю. Уна возвела глаза к потолку, дунула на тёмную чёлку. Она знала подругу, как и то, что в подобных случаях та проявляла невероятное, граничащее с глупостью, упрямство. - Тогда и твоя мать не поедет. Она вас тут вдвоём не оставит. - Что лучше, - задумчиво вгрызаясь в нитку, поинтересовалась Ли, - чтобы Вильгельм остался или чтобы он поехал с вами? - Чтобы остался, - содрогаясь при одной мысли о том, что это существо, боящееся Мэрдока как огня и в целом странное до невероятности, поедет с ними, сказала Уна. - Ну, вот… значит, решено… остальное я беру на себя… мама!.. Дерия выглянула из соседней комнаты, недовольно поинтересовалась: - Что ещё? - Ты поедешь на ярмарку с Уной. Как всегда, - девушка говорила чуть медленнее, чем обычно, перебирая на груди амулеты, - что скажешь?.. - Ладно. Мне, разумеется, всё равно… но ты могла бы и помочь матери с покупками. Девушка равнодушно пожала плечами, это была обычная фраза, которую мать повторяла из года в год. Обе уже к ней привыкли и воспринимали не как упрёк, а как дань традиции - что-то вроде ритуала прощания. Уна вывела Мэрдока во двор, двое тяжеловозов уже были впряжены в телегу. Дерия помахала дочери рукой и тронула поводья. Из окна второго этажа нахально торчали розовые пятки Вильгельма и слышался густой, проникновенный низкий голос, поющий местную балладу о любви на незнакомый мотив. - Что делать-то будем? - поинтересовалась Ли у пяток. Пятки некоторое время всё так же покоились на подоконнике, затем исчезли из вида, а вместо них появилось довольное лицо Вильгельма. Губы растянулись в озорной улыбке, когда он отметил удаляющуюся повозку. - Это ты мне? - крикнул он вниз. Лицо полностью заливали волосы, был виден только угловатый подбородок и ямочки на щеках по обе стороны рта. - А кому же ещё… - буркнула девушка. - Сама с собой я никогда не разговариваю. Так что делать-то будем? - Ну-у… ты мне ещё не дорассказала про рыцарские турниры. И я сегодня уезжаю. - Куда? - со скучным видом ковыряя пальцем дыру в стене, поддержала беседу ведьма. - И на ком? - Понятия не имею, - жизнерадостно поделился юноша. - Но собираюсь это выяснить. Поднимайся сюда, у меня до сих пор очень плохо с геральдикой… Ли зажмурилась и молча оторвалась от земли. Зависла на уровне второго этажа и прямо посмотрела в каменно-холодные зелёные глаза, так похожие на её собственные. Вильгельм не отшатнулся, не вскрикнул, зато свалился с лавочки. От хохота. - Ли, ты не представляешь, какая ты смешная, когда злишься, - через минуту, цепляясь кончиками пальцев за подоконник и сдувая с глаз пряди каштановых волос, поделился он. Девушка вежливо усмехнулась загробной усмешкой и попыталась опуститься. Вильгельм высунулся в окно, поймал её за руку и втащил к себе. - Я не собираюсь весь день за тобой гоняться. И извиняться за внезапность принятых решений тоже не желаю…ну не сердись… ладно-ладно, вот, возьми свою любимую «Илиаду», звездани меня по шее…только не сердись!.. а-а!!! Я же пошутил!… - Всё понял? Умный мальчик… я думаю, тебе это не составит большого труда. У тебя потрясающий талант находить нужного человека. Надеюсь, ты на меня не обижался за то, что было раньше? Теперь всё изменилось… - Аннейа задумчиво покачала головой, усмехнулась. - Ладно, тебе пора. Иди. Он вышел, чуть касаясь стены пальцами и с трудом заскользил по диагонали вниз. Нежную кожу щёк обжигали слёзы. Раньше он никогда не плакал. - Аннейа, ты первый раз в жизни поступила по-человечески… - Лорен шагнула из стены, провела рукой там, где её касался Вильгельм. - Спасибо, что не сказала ему, кто эта девочка. - По-человечески? Ничуть. Мне просто интересно, что будет дальше. Нет, но всё-таки как удачно - мы уничтожим последний след его на земле руками его собственного сына… ты заметила, как они похожи? - Брат с сестрой, - болезненно улыбнулась Лорен, мысленно рисуя на внутренней стороне век лицо Вильгельма. Затем яростно стиснула пальцы. - Не смей, слышишь, не смей говорить ему, кто она такая!.. - Ты же говорил, что уедешь, - тихо сказала Ли, чуть касаясь ладонью его вздрагивающей спины. - Что с тобой?.. - Я уезжал, - сдавленно произнёс юноша. Лихорадочным движением вытер лицо, повернулся к Ли. Быстро обнял её и притянул к себе, стараясь не смотреть в глаза. - Что случилось?.. что с тобой? - бессмысленно повторяла она, щурясь на холодный огонь его кожи. - Не надо, не плачь, ну… что с тобой? - Ничего, - сворачиваясь клубочком и кладя голову Ли на колени, прошептал он. - Ни о чём не спрашивай, пожалуйста… Слабо улыбнулся её растерянности. - Только не засыпай сегодня так же быстро… когда у тебя открыты глаза, ты ещё красивее… Ли тихонько рассмеялась - она не понимала происходящего, но та странная, детская серьёзность, с которой он смотрел на неё, была невероятно трогательна. И забавна. - За что ты мне? - с неожиданной болью произнёс Вильгельм, садясь на кровати и очень осторожно, невесомо, одними кончиками пальцев, касаясь её лица. - Я не заслужил такого счастья и такого горя… - Но я… Он положил ладонь на её губы, медленно приблизил своё лицо и через ладонь поцеловал её. Потом осторожно убрал руку. - Молчи, пожалуйста… молчи… я уже всё-всё знаю. Ты мне поможешь, правда?.. - Как? В чём? - Т-с-с… поцелуй меня… всё будет хорошо… Молоток с громким плеском исчез в корыте с мыльной водой. Симпатичный до невероятности поросёнок со светлой пшеничной чёлочкой на лбу недовольно хрюкнул и отскочил подальше. Забавно подёргал пятачком и с укором уставился на Вильгельма. Тот виновато развёл руками и, вынув изо рта гвозди, закричал: - Ли! Он опять упал! Достань, пожалуйста!.. - Вот ещё, - секунду спустя раздалось из окна второго этажа. - Достань сам… - Ли-и, - хныкнул он, притопывая от досады ногой. - Там мыльная вода-а… - Держи, - сверху упал небольшой медальончик. - Только не подними воду вместо молотка… Юноша фыркнул и надел медальон на шею; сосредоточенно и не без заносчивости глянул на поросёнка. Тот взмыл в воздух, завизжав от удивления и испуга. - Ха-а! Действует!.. - восторженно воскликнул естествоиспытатель, отпуская поросёнка. Посмотрел в корыто, через секунду вода забурлила и окатила его с головы до ног. Юноша взвизгнул не хуже поросёнка, затряс головой, разбрызгивая с роскошных волос мыльные струи. - Я предупреждала, - Ли стояла рядом, скептически осматривая место действия. Поросёнок в последний раз тряхнул пшеничной чёлочкой и смылся в сторону конюшни. Вильгельм проводил его ненавидящим взглядом и ковырнул носком ботинка землю. - Почему мне никак не удаётся сладить с твоими медальонами? - Потому что они мои, - высказала мудрую догадку девушка, выуживая молоток собственноручно, благо воды в корыте оставалось на донышке. - Держи. - Спасибо, - брезгливо отряхиваясь, присел он в реверансе. Затем обратил внимание на странное украшение, которое Ли держала в свободной руке. Рефлекторно протянул руку, странность тут же влетела ему в ладонь; девушка постаралась проигнорировать эту невольную демонстрацию магического превосходства. - Что это? - Так, нашла на чердаке… отдай. Вильгельм повертел в руке непонятную вещицу, похожую на брошь из невозможного сплава металла и дерева. Лукаво улыбнулся, вскинул глаза на ведьму. - Она тебе дорога как память?.. от какого воздыхателя досталась? - Ни от какого, это бабушкина брошь… отдай! Он чуть поднял над головой руку, подразнил девушку украшением. Ли подпрыгнула, пытаясь схватить вещь. Промахнулась, вызвав издевательский хохоток Вильгельма. Он спокойно стоял, изредка чуть приподнимая руку, и с усмешкой превосходства наблюдал безуспешные попытки девушки отобрать у него брошь. - Н-ну? - полувопросительно протянул он. - Что же ты готова отдать взамен?.. - Подзатыльник! - смеясь и рыча одновременно, воскликнула девушка. Вильгельм гибко увернулся, снова подразнил её украшением, будто играл с котёнком. Затем протянул свободную руку, сгрёб Ли в объятия. - Дарю, - великодушно мурлыкнул он, шумно дыша ей в волосы. Девушка подставила ладошку, и брошь поменяла хозяина. Вильгельм, разочарованно фыркнув, сложил на груди руки и отвернулся. В конюшне истошно заверещал поросёнок. - Ты ещё должен починить стол и полки наверху, вымогатель, - обнимая его сзади и чмокая в мыльную спину, напомнила Ли. - И у меня тоже дел полно. Если до вечера не справимся, мама мне такой нагоняй устроит… ну, не дуйся… просто ты превращаешь всё в игру, так нельзя. - Рабов хотя бы кормят, - с ласковой ноткой в голосе проворчал он и потянулся за гвоздями. - До чего же ты несносен, - пробормотала девушка, роняя молоток и вставая на носочки, чтобы дотянуться до его ждущих губ. - …ну?.. доволен? - М-м-м-м-р-р… - Вильгельм сладко улыбнулся и на секунду крепко прижал её к себе. - И почему эта ярмарка длится всего три дня, а?.. От хлёсткой пощёчины зазвенело в ушах, на секунду окружающий мир потерял привычную чёткость. Аннейа с удовольствием улыбнулась, потирая руку. - Ублюдок! - её голос дрожал от злобной радости. - Ты окончательно выжил из ума?.. тебе дано задание, и ты должен его выполнить! Вильгельм молча поднял на неё светлые холодные глаза и криво усмехнулся. В уголке носа дрожала рубиновая капля. - Ты всё понял? - почти ласково спросила женщина, водя длинными ногтями по его щеке. - У тебя есть шанс подарить ей безболезненную, счастливую смерть. Поверь, если мне дадут шанс убить её, я буду ну о-очень немилосердна… а о том, что будет с тобой в этом случае я лучше умолчу… ну что?.. Он резко, с хрипом втянул воздух и медленно кивнул. Вдоль бледных щёк заструились пряди блестящих волос. - Вот и умница… на, возьми платок… ещё испачкаешь тут что-нибудь… «Камень, брошенный в воду, всегда попадает в центр круга». Вильгельм со скучающим видом запустил в лужу очередной кусок засохшей извёстки и осторожно наклонился назад, положив голову на грудь Ли. Девушка опустила взгляд, улыбнулась и задумчиво сказала, обращаясь, кажется, в воздух за окном: - Интересно, почему они задержались… - Но ведь так, наверное, и раньше бывало, - тихонько предположил Вильгельм. По её движению понял, что девушка кивнула. - Так что волноваться нечего… - Спать хочу, - она потянулась. - Пошли, завтра вставать рано… - Угу, - перекинул ноги в другую сторону от подоконника, шагнул в комнату, осмотрел относительный порядок и новенькие полки. - Тяжёлый был день… - Ещё какой. Отнеси меня, а?.. Вильгельм усмехнулся, легко взял её на руки, залюбовался на доверчивую, сонную улыбку и полузакрытые светлые глаза. Пока нёс её в комнату, пару раз споткнулся о лавочки. - Чёрт, понаставили тут… - Сам же и понаставил, - сквозь дрёму просветила девушка. - Только не смей их магией двигать, покалечишься… - Всё, приехали, - он осторожно опустил Ли на кровать. - Спокойной ночи, Солнышко… Поцеловал её на ночь и тихонько вышел. Через несколько секунд из коридора донёсся грохот и приглушённые ругательства. - Я предупреждала… - напомнила девушка, садясь на кровати и сонно щурясь в темноту. - Больно?.. иди сюда, великий маг и волшебник… Он шумно вздохнул, но над подушкой не зажглись зелёные холодные огоньки, и никто не поинтересовался, что же всё-таки случилось. Её сон всегда был очень чутким… - Амалия, - тихо позвал юноша. Молчание. Вильгельм вздохнул, снова опустился на колени перед кроватью, положил подбородок на простыню и замер. |
