Love's Requiem

(by ArDor)

Ночь тихо подарила себя миру. За миллионы лет существования Земли все так привыкли к этому, что почти не обратили внимания на этот благородный поступок. Но ночь уже успела отомстить за себя. Она испачкала нежный бархат неба неверным светом пьяных звезд. И теперь они, ее неблагодарные дети, смотрят туда, вверх, в тщетных попытках найти ответы на неправильно заданные вопросы...

Сегодня она тоже смотрела на звезды. И если бы курила, то непременно затянулась бы чем-нибудь покрепче. Но он один с лихвой компенсировал этот ее недостаток, куря ей в спину явно за двоих. Она уже сама ответила на все свои вопросы и на звезды смотрела только за компанию с ним. Странно: все, что осталось между ними общего, это вот этот кусочек безразличного неба, видный из окна его квартиры над бесконечными крышами других домов, и звезды, на которые они оба смотрели. И все...

Интересно, с чего это обычно все начинается? Кто-то вредный и злой ставит подножку, и ты начинаешь падать, как в замедленной съемке, разбиваешь ладони в кровь и плачешь навзрыд от обиды... Почему их любовь превратилась в одну большую ошибку? Как ненависть можно путать с любовью? И разве это любовь, если больно?! Да... 
Это отвечало ее подсознание, загипнотизированное запахом сигарет и его кожи... Это когда в самых нужных и теплых глазах видишь полтора года и каждое "люблю" и "ненавижу", каждую пощечину и поцелуй, каждый кошмарный день и каждую сумасшедшую ночь... Это когда хочется поверить самым невероятным мечтам и обещаниям, если не веришь даже себе... Да, это все начинается с сомнений...

- Где ты была?! Я всю ночь тебя ждал!
- Поверить не могу, что ты чем-то пожертвовал ради меня. Только я, кажется, тебя об этом не просила.
- Нет, не просила. Просто мы договаривались встретиться в восемь...
- Пол седьмого! Мы договаривались встретиться пол седьмого!! Я ждала тебя здесь целый час!
- Я помню, что мы договаривались на восемь.
- Если бы ты меня хотя бы иногда слушал, то не перепутал бы все опять. К восьми нам нужно было к Лизе.
- И ты со спокойной совестью отправилась туда одна?
- Да, а ты что думал, что я тебя здесь всю жизнь ждать буду?!
- Не говори ерунды, ты не была у Лизы.
- Откуда ты знаешь? Только не говори, что ты звонил ей!
- И ей, и еще десятку твоих подруг. Никто мне не мог сказать, где ты. Чертова женская солидарность!
- Ты шпионил за мной!
- Ни за кем я не шпионил. Я... я просто волновался, и вообще это чистое любопытство, куда ты намылилась на ночь глядя! Кстати, ты так и не ответила.
- Тебя это не касается.
- Касается, раз уж я прождал тебя здесь всю ночь!
- Мне кажется, я имею право на личную жизнь.
- Я думал, что я твоя личная жизнь.
- Да что ты! Какие мы вдруг правильные стали! Так может, раз уж мы завели этот разговор, откроешь тайну пятого океана и расскажешь, где ты пропадал весь четверг?
- Я же говорил, что...
- Я отлично помню, что ты говорил. Но я звонила Курту, и он сказал, что ты наотрез отказался от этого концерта и...
- Ты что, правда ему звонила?! Ты мне не поверила? Как тебе в голову могло прийти, что я вру... Я не видел Курта месяц, он вообще ничего не знал об этом концерте... да, я сначала был не уверен, но... Я ведь никогда тебя не обманывал.
- Так уж и никогда! А помнишь...
Она вдруг ошарашено остановилась посреди комнаты и со слезами на глазах посмотрела на него.
- Мы, что, ссоримся?! Мы и правда с тобой ссоримся? Этого не может быть... это не я... не мы...
Он быстро подошел к ней, порывисто прижал к себе. Он сам уже чуть не плакал.
- Нет, нет, все в порядке. Мы не... прости меня, я и правда не в свое дело лезу.

Теперь, когда все наконец закончится, ей не надо будет мириться с его дурацкими привычками, с его постоянным пивом и чипсами, с его громкой музыкой и тотальным нежеланием складывать все свои диски в одно место. Странно, как она могла выносить все это безобразие полтора года... Но как вообще можно было думать об этом, если у него такие невозможно серьезные глаза и замерзшие пальцы...

- Ты опять копалась в моих вещах? 
- Я просто сложила все на место!
- Ну, откуда ты знаешь, где их место?! Я теперь вообще ничего найти не могу. Ты же знаешь, я не люблю, когда кто-то перекладывает мои диски.
- Я просто хочу, чтобы здесь был хотя бы относительный порядок. Не понимаю, что тебе не нравится?
- Мне ничего не нравится!!! Я ведь просил тебя.... А, кстати, где моя майка? Черная такая, с иероглифами?
- Черная? Я ее выбрсила...
- Что? Мою любимую майку?!
- Такое чувство, что она тебе от прадеда досталась. Она больше на тряпку была похожа... Да не расстраивайся ты так, я тебе другую куплю.... ну, хочешь, точно такую же, с иероглифами?
- Это же была моя счастливая майка... такая.... я... Ну, как ты могла ее выбросить и даже не спросить у меня.... Почем ты сама решаешь, что мне надо, а что нет?! Между прочим, эти джинсы, которые ты купила, мне не нравятся. Я не ношу синие джинсы, я говорил тебе, а ты все равно купила синие, еще и широкие!
- Ну, знаешь, если у тебя нет вкуса - это твои проблемы.
- Не тебе судить, есть у меня вкус или нет. А если тебе стыдно за меня перед твоими респектабельными друзьями - это уже другой разговор...

- Ты чертов эгоист, ты же обещал позвонить!! Я, как дура, ждала целый день, готовилась, а ты даже не вспомнил.
- У меня были важные дела.
- Ну, конечно, что может быть важнее друзей и пива в баре!
- Мы репетировали. И вообще, я не обязан перед тобою отчитываться. Ты же не говоришь мне, куда идешь и когда вернешься.
- Потому что тебя это мало интересует. Ты вспоминаешь обо мне, только когда твои друзья уже расходятся по домам и некому больше тебя развлекать. 
- Раз уж на то пошло, то и ты не особенно вникаешь в мои проблемы. Тебя не касается, что у меня тоже есть какие-то потребности и интересы, кроме тебя. И, между прочим, я все это делаю не только для себя.
- Не строй из себя святого. Ты относишься ко мне как к вещи. Тебе просто нужен кто-то, кому можно поплакаться в жилетку и рассказать про плохих дядей и тетей, которые обижают маленького мальчика. А после того, как этот кто-то тебя пожалел и успокоил, ну, и еще кое-что сделал, чтобы мальчик почувствовал себя настоящим мачо, после этого его можно с чистой совестью отправить куда-нибудь подальше до следующего раза... Я могу поспорить, ты даже не помнишь, когда у меня День рождения!!!
- Ты действительно думаешь, что в этом и есть счастье: когда тебе приносят кофе в постель и дарят цветы просто так? Ты этого хочешь?
- Я просто хочу, чтобы меня любили! Разве это так сложно понять?! А ты мною пользуешься, как носовым платком, и даже не замечаешь этого...
- А может, все дело в тебе? В жизни мало места для романтики, нужно уметь получать удовольствие от того, что имеешь. Все намного проще. И не обязательно двадцать раз в день повторять "Я люблю тебя" с томным придыханием...
- Знаешь, а ты ведь так ни разу мне этого и не сказал...

- Мы с тобой оказались вместе по какой-то дурацкой ошибке... Мне нужен был принц на белом коне, тебе - эмансипированная принцесса со слабо развитым чувством собственного достоинства и превышающим норму ангельского терпением... Почему я и ты, а?
- Не знаю... Сам иногда удивляюсь... Я не умею быть внимательным, не умею угадывать твои желания и понимать тебя с полуслова, я не выполняю свои обещания, и я действительно эгоист...
- Да уж, честный эгоист... Ну, я-то ведь тоже не подарок... Не умею без истерик и скандалов, не умею прощать, все время дуюсь на тебя, раздражаюсь по любому пустяку... Это ведь неправильно. Все время вместе и все время одни... Глупо как-то. Я ведь думала, что любовь - это что-то другое.
- Да ладно, брось. У нас ведь не все так плохо, как мы навоображали. Когда ты смотришь на меня вот так, как сейчас, мне кажется, что со мной никогда не случится ничего плохого, пока ты рядом... И я люблю, когда ты меня обнимаешь... и когда перебираешь мои волосы... когда заглядываешь мне в глаза и придумываешь название их цвету. Я люблю смотреть, как ты спишь, люблю твой запах... ты всегда такая смешная, когда опаздываешь куда-нибудь...
- А мне нравится слушать, как ты говоришь, нравится твой голос... и цвет твоих глаз, которому я люблю придумывать название... и еще твои руки... я люблю смотреть, как ты куришь... люблю тебя уставшего: ты не привередничаешь и такой беспомощный... мне нравится, когда ты удивляешься... иногда ты похож на подростка, а иногда очень серьезный и грустный... но ты безумно красиво улыбаешься... и ты, конечно, это знаешь... и еще ты здорово целуешься... да, вот так...

- Да это же обычная встреча выпускников! Это мои одноклассники, я уже черт знает сколько лет с ними знакома! Мы не виделись два года!!! И ты хочешь, чтобы я туда не шла.
- Я тебе ничего не запрещаю.
- Минуту назад ты говорил совсем другое. Ты что, не доверяешь мне?
- Моему доверию нет предела. И я тебя не отговариваю. Иди, куда хочешь.
- Я же вижу, что тебе это не нравится.
- Мало ли что мне не нравится. Ты в последнее время не очень-то часто интересуешься моим мнением. Что изменилось на этот раз?
- Ничего... Просто скажи, что ты не хочешь, чтобы я уходила.
- А зачем? Это что-нибудь изменит?
- Не знаю. Но это, по крайней мере, будет честно.
- Между прочим, ты уже опаздываешь...

В природе больше не существует абсолютной тишины. И никогда нельзя остаться совершенно одному. Даже ночью. В окнах напротив свет не гаснет до рассвета. На улице кто-то смеется. Ездят машины. Потом к ним добавляются троллейбусы и автобусы. Где-то лает собака. В трубах шумит вода. Летом ночь принадлежит беспокойным искателям бесплатной романтики. Ночь теплая и короткая. Поэтому летом она всем нравится. Но ей придется подождать зимы. Когда фальшивые романтики замерзнут и уйдут греться к своим батареям и ватным одеялам. А ночь снова станет собой. И в мире будет хотя бы чуть-чуть темнее, чем у нее в сердце. Кто-то выбил там пробки, и теперь ничего не видно, и нужно долго-долго ждать электрика, или самой чинить эти дурацкие пробки... Только сама она не умеет... Ну, что там еще попалось под руку? Обрывки чьей-то надежды... фу, какая глупость... но там, в темноте, уже ничего нельзя разобрать, кроме этих клочков, исписанных его бредовыми стихами. Все равно нужно оставить что-то на память. И еще открыть форточку, иначе она точно задохнется от его сигарет. Интересно, они когда-нибудь закончатся?

- А я и не собираюсь тебя уговаривать. Не хочешь со мной идти - не иди, мне так даже проще будет.
- Ну ты пойми, я просто уже пообещала, что пойду с Энн, я и так их теперь редко вижу.
- А что здесь понимать? Что у тебя всегда есть дела поважнее, чем я? 
- А ты мог бы хоть раз поддержать меня и пойти со мной вместе? Я все время там одна.
- Я же тебя не заставляю ходить туда. И я не любитель светских вечеринок.
- Да? А я, в таком случае, не самая большая поклонница сборищ пьяных фанатов рок-н-ролла!
- Ну, еще бы. Тебе намного уютнее среди тупых снобов с кошельками вместо мозгов!
- Так может ты и обо мне такого мнения?
- Я не говорю о тебе. И вообще, мне пора.
- Я сегодня не приду.
- Да что ты! Спасибо, что хоть предупредила. Думаю, спрашивать, где ты собираешься провести ночь, бесполезно?
- Как всегда прав. 
- Меня это не касается.
- Вот именно, тебя это не касается. Так что сегодня можешь устроить полноценную вечеринку прямо здесь.
- М-м, как мило с твоей стороны! Только я тебе как раз хотел сказать, чтобы ты меня тоже не ждала. Но, как видно, это уже лишнее. Желаю приятно провести ночь!
- Тебе того же.

- Какого черта ты здесь делаешь?
- Ну, я в каком-то смысле здесь живу. А ты зачем пришла? Забыла что-то?
- Нет, просто передумала. А ты скоро уходишь?
- Вообще-то нет, видишь ли, я тоже изменил свои планы.
- Ладно, тогда я к себе лучше поеду.
- Да ладно тебе, оставайся здесь. Ты ведь здесь все-таки тоже живешь.
- А ты давно вернулся?
- Не-а, минут десять назад...
- А-а, ясно... Знаешь, может, раз уж так получилось, нам... стоит поговорить, а?
- Мы столько с тобой говорили... Может, нам пора менять тактику? Давай сегодня просто помолчим... Словами уже ничего не изменишь. Мы с тобой и так уже сделали все, что могли, чтобы было больнее... Так о чем будем молчать?
- Не знаю... Может, о звездах?... 

В одной из темных подворотен старого города, где ветер гонял по растрескавшемуся асфальту обрывки вчерашних газет и пустые бумажные стаканчики, тихо умирало странное существо с серебряными волосами и грустными глазами цвета чьей-то последней надежды. У него дрожали руки, но не от страха, а от холодных чужих прикосновения ночи. Оно не выпрашивало для себя еще один день жизни, нет, оно смотрело в звездные глаза неба и, не произнося ни слова, беззвучно задавало один и тот же вопрос... Но оно уже знало ответ, знало и кусало кроваво-красные губы, чтобы не расплакаться...
В одной из темных подворотен старого города, освещенной все тем же неверным светом пьяных звезд, тихо умирала любовь...

Казалось, прошла уже целая вечность и еще немного с того момента, когда в комнате воцарилась тишина, сначала немного натянутая, искусственная, неестественная. Потом она наконец нашла свое место на подоконнике, рядом с открытой форточкой, и, удобно устроившись там, перестала обращать на себя внимание. Она нарочно успокоило воду в трубах и не спавших собак, чтобы ей никто не мешал отсчитывать секунды от бесконечности.
Сигареты все-таки закончились. Но он почти не расстроился и, возможно, даже и не заметил: он слишком увлекся рассматриванием одной звезды, которая, как ему хотелось тогда думать, светила немного ярче остальных. Он пытался придумать, что ему нужно будет делать, когда закончатся сигареты. И вот теперь, когда пачка уже была пуста, он все еще не знал, как закончится эта ночь. Поэтому заставлял себя думать о звездах, предоставляя ночи полную свободу и ничем неограниченное право выбора... В конце концов, ведь должен же когда-нибудь наступить рассвет!
Ее уже начинало легко подташнивать от одной мысли об этих чертовых звездах. Какая-то бесконечная ночь, длинная, наверное, самая длинная... Но утро все равно проснется и разбудит всех остальных. А утром будет еще труднее думать о том, о чем так не хочется думать ночью. Да и в чем в общем-то проблема? Подняться и уйти, не говоря ни слова. Правда сама заглядывает в глаза, торжествующе ухмыляется и хихикает: "Ну что, попалась!" Она не сможет изменить его, а он - ее. Значит, нужно вежливо попрощаться и пожелать чего-нибудь милого и бесполезного странному существу по имени "любовь"... Она оглянулась на него через плечо. Глазами, привыкшими к темноте, дотронулась до его губ. Заставила себя отвернуться. Откуда, ну откуда она знает, что такое эта любовь? С чего она взяла, что имеет право решать, жить этому существу или умирать? Это уже не принадлежит ей, это осталось где-то там, внутри, где погас свет и стало неуютно и темно. Это оно, то, что они назвали любовью, написало размашистым почерком его стихи на обрывке надежды и сунуло обрывок ей в руку... А что, если у любви и в самом деле такие грустные-грустные глаза?
Она снова обернулась к нему. Голос после долгого молчания не слушался и казался каким-то чужим.
- Закрой глаза... пожалуйста и... посчитай до... до десяти... н-нет, лучше до... двенадцати.
Он не спросил, зачем, просто послушно опустил веки. Она, боясь потерять ставшие такими драгоценными секунды, чуть приподнявшись на коленях, подвинулась к нему, бережно, как самое волшебное сокровище, обняла за плечи и поцеловала теплые губы с горьким запахом табака. Она уже собиралась подняться и уйти, когда он снова зажег огоньки глаз и перехватил ее запястье. Она осталась сидеть рядом, недоуменно глядя на него.
- Двенадцать, - произнес он одними губами. - ... Люблю, когда ты меня обнимаешь... но, кажется, я уже говорил это...

- Эй, вам, что, плохо? - кто-то потряс его за плечо.
Грустные-грустные глаза цвета чьей-то надежды внимательно посмотрели из-под серебряной челки на раннего прохожего.
- Нет, все в порядке.
- А, ну ладно. Я тогда пойду что ли... А, может, все-таки помочь чем?
Существо только покачало головой. Прохожий еще раз всмотрелся в бледное лицо, на котором проступал легкий румянец и быстро скрылся за поворотом, торопясь по своим делам.
А грустные глаза снова посмотрели на небо. Там начинался его первый настоящий рассвет. Внутри у него зажглась люминесцентная лампочка, и стало неправдоподобно, не по-утреннему тепло. Он устало улыбнулся кому-то невидимому и тихо запел...

"Слышишь? Там кто-то ходит... Очень тихо... еще тише... Теперь слышишь? Почему снег больше не идет?... Вот и я не знаю... Что это за песня?... Это он, тот, который ходит... Я его вижу... ночью, только ночью... а сегодня он пришел на рассвете... когда пойдет снег... Пусть он поет еще... еще... тише. Ты меня любишь? Не надо, не отвечай... Спой мне... улыбнись... я не умею плакать... пой, пой... Это чужие слезы... это не я... я тебя слушаю... пой... нет, не больно, только жжет немного... ничего, оно того стоит... пой... мне здесь слишком тихо... пой, я слушаю, пой... Ты - самый... наверное, лучший, но это для меня, только для меня... Все закончится, даже если никто не захочет. Все будет так, как будет... Небо ждет снега, я жду... тихо, станет даже тише... снег... зима... весной... Мы сорвем обои с этой стены, покрасим ее зеленой краской... и серебро... мы нарисуем им звезды... будет красиво... Забудь про весну... Да, я тоже ее люблю... но сейчас хочу снега... да пой же ты, пой, пой... enjoy... я подожду... нашла, нашла... пой..."